Неточные совпадения
Ольга засмеялась, проворно оставила свое шитье, подбежала к Андрею, обвила его шею руками, несколько минут
поглядела лучистыми глазами прямо ему в глаза, потом задумалась, положив голову
на плечо
мужа. В ее воспоминании воскресло кроткое, задумчивое лицо Обломова, его нежный взгляд, покорность, потом его жалкая, стыдливая улыбка, которою он при разлуке ответил
на ее упрек… и ей стало так больно, так жаль его…
И Анисья, в свою очередь,
поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей, видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как
на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела
на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только
на то, чтоб подхватить
на лету уроненную Захаром тарелку или стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием
мужа.
— Нет, ты у меня «умный, добрый и высокой нравственности», — сказала она, с своим застывшим смехом в лице, и похлопала
мужа по лбу, потом поправила ему галстук, выправила воротнички рубашки и опять
поглядела лукаво
на Райского.
— Его отвязал
муж твой,
поглядеть на колдуна, дитя мое.
— Вот
погляди, старик-то в курень собирается вас везти, — говорила Татьяна молодой Агафье. — Своего хлеба в орде ты отведала, а в курене почище будет: все равно, как в трубе будешь сидеть. Одной сажи куренной не проглотаешься… Я восемь зим изжила
на Бастрыке да
на Талом, так знаю. А теперь-то тебе с полугоря житья:
муж на фабрике, а ты посиживай дома.
— Можно! Помнишь, ты меня, бывало, от
мужа моего прятала? Ну, теперь я тебя от нужды спрячу… Тебе все должны помочь, потому — твой сын за общественное дело пропадает. Хороший парень он у тебя, это все говорят, как одна душа, и все его жалеют. Я скажу — от арестов этих добра начальству не будет, — ты
погляди, что
на фабрике делается? Нехорошо говорят, милая! Они там, начальники, думают — укусили человека за пятку, далеко не уйдет! Ан выходит так, что десяток ударили — сотни рассердились!
Взяла, перекрестясь, даёт мужику, видно,
мужу: «Ешь, говорит, Миша, а грех —
на меня!»
На коленки даже встала перед ним, воет: «Поешь, Миша, не стерплю я, как начнут тебя пороть!» Ну, Миша этот
поглядел на стариков, — те отвернулись, — проглотил.
Купавина. Все, что от меня зависит, я с радостью… Я хоть
погляжу на замужнюю женщину, которая имеет свою волю. А я, бедная, и за тем
мужем жила под строгой опекой, да и опять, должно быть, то же будет.
— Ну, ну… пошла, барыня, — вымолвил
муж, громко прихлебывая чай, — будет он у меня, погляди-ка, какой молодец… ха, ха, ха!.. Ваня, — шепнул он ему, подмигивая
на сахарницу, — возьми потихоньку, — ишь, она тебе не дает… Ну, матушка Анна Андреевна, — продолжал он громко, — видел я сегодня наших коровок; ну уж коровы, нечего сказать, коровы!..
Вот еще!
Куда как нужно!
Мужа повалил
Да хочет
поглядеть на вдовьи слезы.
Бессовестный!
Краснова (освобождаясь из-под его руки). Что вы только придумываете, как
погляжу я
на вас! Да возможное ли дело, чтоб такой вздор в голову пришел! Что ж, муж-то так вам и позволит! Да он меня
на дне моря сыщет.
Муж с женой
поглядели друг
на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.
Поглядев на бледную, испуганную Татьяну Ивановну и
на ее рассвирепевшего
мужа, матушка, вероятно, догадалась, в чем дело. Она вздохнула и покачала головой.
— Пора бы девок-то под венец, — молвил Патап Максимыч, оставшись вдвоем с женой. — У Прасковьи пускай глаза жиром заплыли, не вдруг распознаешь, что в них написано, а погляди-ка
на Настю…
Мужа так и просит! Поди, чай, спит и видит…
Николай Евграфович никогда с таким аппетитом не обедал, как в этот день. После обеда, когда Вера принесла Алмазову в кабинет стакан чаю,
муж и жена вдруг одновременно засмеялись и
поглядели друг
на друга.
Оля
поглядела на меня,
на гостей,
на мужа… и захохотала. Ей стало вдруг смешно, весело.
На лице ее я прочел желание поделиться со всей этой обедающей толпой своим внезапно набежавшим
на нее счастьем, и, не имея возможности передать его
на словах, она вылила его в своем смехе.
Муж еще Бог его знает каков человек, как еще
поглядит на меня.
— Како тут маненько? — возразила Татьяна Андревна. —
Погляди на часы-то. Битых два часа тебя поджидали, а ему про нас и думушки нет… А еще именинник!.. Постылый ты ж этакой! — с напускной досадой промолвила Татьяна Андревна, отворачиваясь от
мужа.
Муж нагнулся к теплому, но уже умершему телу жены,
поглядел мутными глазами
на ее исстрадавшееся лицо и, ничего не понимая, сел возле трупа.
— Что это такое? — сказала тревожно Александра Ивановна и, встав,
поглядела через плечо
мужа в листок, прочла что-то молча глазами и молча же села
на прежнее место. По щекам ее текли две длинные, серьезные слезы, которые заметил и Подозеров, и генерал, и оба отгадали в чем дело, и старик продолжал чтение.
На разговенье внезапно явился Виктор Мироныч. Станицына только что села за стол с Тасей и Рубцовым — больше никого не было, — как вошел ее
муж, во фраке и белом галстуке, улыбающийся своей нахальной усмешкой, поздоровался с ней английским рукопожатием, попросил познакомить его с Тасей, с недоумением
поглядел на Рубцова и, когда Анна Серафимовна назвала его, протянул ему два пальца.
По всему городу стояли плач и стоны. Здесь и там вспыхивали короткие, быстрые драмы. У одного призванного заводского рабочего была жена с пороком сердца и пятеро ребят; когда пришла повестка о призыве, с женою от волнения и горя сделался паралич сердца, и она тут же умерла;
муж поглядел на труп,
на ребят, пошел в сарай и повесился. Другой призванный, вдовец с тремя детьми, плакал и кричал в присутствии...
Жена таким же образом подошла к постели и
поглядела ему в лицо, положила руку
на его грудь, наклонилась, поцеловала
мужа своего, и он почувствовал, что горячая слеза упала ему
на щеку.
Но вот наступили и роды.
Муж привез из города самую лучшую акушерку. Роды были у жены первые, но сошли как нельзя лучше. Когда всё кончилось, роженица пожелала взглянуть
на младенца.
Поглядела и сказала...
Гости разошлись в 12 часов. Последним ушел Ильин. У Софьи Петровны хватило еще задора проводить его до нижней ступени террасы. Ей захотелось объявить ему, что она уезжает с
мужем, и
поглядеть, какой эффект произведет
на него это известие.
Катруся, возвратясь из клети, куда она выносила остатки ужина, подошла к своему
мужу, положила руку
на его грудь,
поглядела ему в лицо и, тяжело вздохнув, отошла к печи.